Часть первая. Яйлю 1958 год.
Облака протянулись над озёрной долиной, словно сырой серый потолок. Косыми чёрно-зелёными стенами спускалась к воде мокрая тайга. Моросил мелкий дождик. За четыре часа на весельной лодке с туристами от Артыбаша до поселка Яйлю, где разместился центр Алтайского государственного заповедника, я вымок окончательно и, сгорбившись, сидел на скамейке в лодке. К ногам прижался и дрожал Аргут, мой щенок лайка. Из белого пушистого весельчака он превратился в грязный комок мокрой шерсти. Мы ехали работать в заповедник.
Вот так неуютно встретило меня озеро, о котором я столько мечтал…
Но прошла ночь, и утром я проснулся от солнца. Оно было везде — на пыльных стёклах старого дома, на листве жёлтой акации за окном, на нежных хвоинках лиственниц и длинных иголках молодого кедра. На них сверкали капли росы. А там, откуда шло солнечное сияние, угадывался синий простор. Огромный простор Телецкого озера, которое было золотым в то далёкое солнечное утро.
Горы вырастали из зеркальной голубовато-зелёной воды. На далёких вершинах кое-где ещё белел прошлогодний снег. Оттуда, казалось, тянуло прохладой вместе с запахом чистой воды, горных лугов и того далёкого нерастаявшего снега.
На юг уходила сорокакилометровая даль озера. С обоих его берегов в мягкой синеве, как бы постепенно растворяясь в ней, один из-за другого виднелись мысы, скалистые, поросшие лесом.
Мне довелось прожить на берегах Телецкого озера три года.
Время тогда там было совсем-совсем другое, патриархальное что ли. Бывало даже, вечерами летними в лапту играли! В настоящую русскую лапту с мячиком, скатанным из коровьей шерсти. Играли всем посёлком — от мала до велика, на равных! Жизнь текла размерено и обычно. Та жизнь, которую туристы в своём подавляющем большинстве никогда не видят. Да что там говорить! И желания такого у них нет. Правда и туристов тогда на озере было так мало, что и мы их почти не видели. Какие-то события иногда случались…
Вот вдруг среди бела дня загрохотал и приземлился на берегу около конторы вертолёт…
Конечно, полпосёлка сбежалось поглазеть, а для ребятёшек – развлечение и праздник.
В западной части посёлка течёт Чеченек – небольшая горная речушка. В её устье стояла лесопилка, которая работала от водяной турбины (!). Был проведён деревянный жёлоб, по которому мчался водяной поток и крутил турбину, а та - дисковую пилу или о
громный рубанок, готовить щепу из осиновых чурок. Это чтобы крыши дырявые ремонтировать. Часть воды шла в баню, которая видна на снимке справа. Кстати в жёлобе этом хорошо было купаться в жару. Чем мы и занимаемся с ботаником Иваном Коротковым (слева). А в ручье какой-то малолетний рыбачок стоит, хайрюзков ловит.
Да-да, чинят крышу щепой, которую надрали на том водяном станке.
Да и транспортом заповедник был небогат - одна моторная лодка с 12-сильным мотором Л-12. У частников тоже было несколько лодок с шестисильными Л-6. Подвесной «Москва» был у единиц.
Вообще озеро производило впечатление пустынности и дикости какой-то. На снимке – южный плёс. Видны Тоолок, устье Чулышмана, Алтын-ту.
Верховка, южный ветер, приходила с утра. Иногда срывалась неожиданно, бурей, белыми бурунами, кидалась через дамбу. Только лодки спасай, вытаскивай на берег.
Наступала зима и верховка дула почти ежедневно, грохотала в дамбу, наращивая на ней слои льда.
Кончался январь, и стояли сильные морозы. Когда утихала верховка, и озеро переставало шуметь, над ним ложился холодный серый туман. Он висел в неподвижном воздухе и морозной сыростью забивал лёгкие. B такие дни вce ждали, что на озере станет лёд.
Туман будто успокаивал волны, навалившись своей тяжестью на поверхность воды, и на ней возникали матовые пятна. Это образовывались маленькие льдинки. Они росли прямо на глазах, захватывая всё новые и новые участки водного зеркала. Подросшие мельчайшие льдинки смыкались краями, и слышался тонкий звенящий шорох. Очень быстро ледяная плёнка задёргивала озеро. 3а туманом не было видно противоположного берега, но мы знали, что лёд стал на многие километры. Этот первый тончайший ледок на озере называют — карамыс.
Лед скрипел, трескался, лопался. Над озером в это время стояло гудение, и сквозь него слышен был шум открывшейся воды в южной стороне озера. Волны становились сильнее и постепенно ломали лёд. Поля его двигались к берегу, хрусткими стеклянными полосами и кусками вылезали на него, ломались и звенели.
Ещё до этого, в декабре в сильные морозы лёд накрывал озеро от Артыбаша до мыса Ажи. Как раз посередине между Артыбашем и Яйлю. Моторка наша (мы её называли почему-то «поганка») курсировала только до кромки льда около мыса Ажи. Вот мы именно около этого места. Слева направо: «поганка», лесник Олег Чирсов, лесник Валентин Параев, моторист Илларион Зиновьев.
Вот так мы и жили в то время.