Разное. Разных лет.

В Новогоднюю стенгазету.   
                                                                              Яйлю, декабрь 1998 г.
 
Ода зарплате
(или что снится жёнам работников заповедника
и другим жительницам посёлка под Новый год)

 
То, что мужнина зарплата
Прямо скажем, маловата
Для любой, почти, жены,
Ясно всем. И снятся сны
Им про новенькие платья,
Про видюшник, пылесос,
А уж коль совсем не платят,
То и сны идут вразнос.
Правда, сны, порой, не даром
Именуются кошмаром.
Что же снится нашим жёнам
В том режиме напряжённом,
Где с утра и до заката
Ожидается зарплата?

Жене директора (С.П.Ерофеева):

Женя Ванюшкин и Тузик
Ерофеева валтузят,
Угрожают автоматом,
Говорят: “Гони зарплату”

Жене Тузика (собаки
Жени Иванушкина):

Женя, зря прождав зарплату,
Взял иголку у жены
И из Тузика заплату
Присандалил на штаны.

Жене начальника патрульной
группы (Е.Д.Веселовского):


Веселовский на дрезине,
Взяв продукты в магазине,
Перебравшись за Кулаш,
Рассекает Богояш.
Отвернув огромный камень,
Он нашёл рюкзак с деньгами.
То была зарплата наша,
Что застряла в Богояше.

Жене начальника охраны
(С.В.Спицына):


Что он ввёл, никто не видел,
Только знает весь народ,
Что ему компьютер выдал
Пачку новеньких банкнот.

Жене научного сотрудника
(О.Б.Митрофанова):


Снится ей в своём музее,
В массе праздных ротозеев
Среди прочих экспонатов
Под стеклом её зарплата.
Характерно, что к тому же
Зрит она зарплату мужа
Секретарши – в центре зала
Возлежит зарплата зама.

Жене капитана катера:

При швартовке возле склада,
Там, где катер пристаёт,
Обнаружена зарплата
В таре из-под “лимонада”
На два месяца вперёд
И по две тыщи первый год.

Жене начальника хозотдела
(Дадашова Али):


Среди серебра и злата
В старых глиняных горшках
Он подслушал, что зарплата
У разбойников в руках.
Он сказал: “Сим-Сим, не бойся,
Отсидимся в уголке,
А потом с зарплатой смоюсь
Я в своём грузовике”.
Но Аладдиновы палаты
Джин огромный сторожит.
И большой мешок с зарплатой
Посерёдке там лежит.
Знал бы, не полез сюда,
Будь я сам Али-Дада.

Жене рабочего хозотдела:

Хозотдел, собрав лопаты,
В Артыбаш всем скопом катит,
Чтобы там сгрести зарплату
И грузить её на катер.

Жене бульдозериста:

Муж, забравшись на бульдозер,
Всю террасу изъелозил –
Мял дорогу. Вдруг ребята
Повезут в объезд зарплату.
 
Жене токаря
(С.И.Торлопова):


Муж в патрон станка вставляет
По диаметру пруток,
Из него рубли пластает –
Всё, что заработать смог.
И выходит всё так ловко,
Не нужна и гравировка.

Жене вальщика леса:
На дрова на перевале
Для конторы отвели
Баобаб. Под ним лежали
Деревянные рубли.
Жене рыбака-браконьера:
Мотыляясь без причины
Там, где катер утопили,
Он узрел, как из пучины
Всплыл сундук. В нём деньги были.

Жёнам всех остальных
работников, сокращённых
и пенсионеров:


Галя всем долги простила
И зарплаты выдаёт
Столько, сколько хватит силы,
Сколько каждый унесёт.

Бухгалтеру
(Г.В.Пономарёвой):


В Министерство докатились
Отголоски наших жалоб,
И оно не поленилось
И зарплату нам послало
В синих ящиках почтовых
В вертолётах агромадных.
Деньги все в купюрах новых,
Отпечатанных недавно.

Заведующей почтой
(Лашутиной Г.В.)


На конверте новый штамп,
В Яйлю сделали Почтамт.
А поскольку вырос статус,
Гале подняли зарплату.

Продавцу магазина
(Данилиной Г.А.):

 
Магазин “Торговый дом”
Наводнили барахлом,
Всяким разным дефицитом
Завалили женщин наших.
Даже Галя в этой каше
Разбирается с трудом.
И, как в половодье воды,
Выросли её доходы.
  

 
Другое в той же газете
 
И.П.Кислицыну и В.П.Горбунову:

 
Не бывало раньше, чтобы
В Ванях меряли сугробы.
Раньше Ваня шастал сам
С мерной рейкой по лесам.
А теперь и с крыши бани
Не видать в сугробе Вани,
Снег всё не перестаёт.
И принять придётся меры
Чтоб замер вели в Валерах*,
Если дальше так пойдёт.
 


От редколлегии:
 
Набралися мы нахальства
И прошлися по начальству.
Только, чур, не обижаться,
И себя мы не щадим,
А кому чего приспело,
Тут же с языка слетело,
Сразу то и говорим.
 
Если ж кто-то собиратца                                     
С етим делом разобратца                                   
И с кем надо посчитатца                                   
В Новогодней сутолоке,                                     
Мы не думаем скрыватца
И пытатца уклонятца.                                                       
Вы отыщете нас, братцы,                                        
Справа снизу в уголке.                                                                                                                                                                                                                                                              
 
Редколлегия
Мазила: И.Филус
Рифмоплётка: Г.Удавленникова
Подсевала: В.Яковлев
                                                  
Недовольные
Придирала: В.Панурина
 Прискребала: Н.Князева    

* Валера Горбунов очень высокий.




Яйлю, 30.11.2012 г.

                      Воробей
 
Зимой в мороз в деревне на заборе
Воробышек сидел, нахохлив перья.
От холода и голода, о горе!
Свалился и за жизнь его теперь я
Гроша б не дал. Но мимо с водопоя
Корова шла, и ей свою ватрушку
Из-под хвоста на нашего героя
Сронить взбрело, ну прямо на макушку.
Да что макушку! Это же корова.
Дерьма хватило скрыться с головою.
Когда б вы были роста воробьёва,
Вы б осознали, что это такое.
А воробьишка вовсе не в накладе,
Хотя наклали на него изрядно.
Ему темно и вонько в этом кладе,
Но как тепло! И, надо же! Приятно!
Он отогрелся, начал выбираться,
Чирикнул и повеселел немножко,
Да только рано было расслабляться.
Его схватила и сожрала кошка.
 
Старая народная мудрость:
1.     Не всегда враг тот, кто на тебя нагадил.
2.     Не всегда друг тот, кто тебя из дерьма вытащил.
3.     Попал в дерьмо, не чирикай.
 



Яйлю, 1972 год
Вспомнилось
 
Помню, я когда-то в школе
Начал вдруг стихи писать.
Лет четырнадцать мне что ли
Было, как бы не соврать.
 
Первый стих о Новом годе
Сочинился сам собой.
Я и не старался, вроде.
Просто вечер был такой,
Что слова подобно цепи
За звеном звено слились, 
Что, мол, вокруг ёлки дети
В этот праздник собрались,
Что Снегурка в этом зале,
Дед-мороз седой старик…
В общем, я не буду дале
Пересказывать тот стих*.
 
А потом нам задавали
На дом сочинять стихи.
Не поэмы. Нам сказали,
Напишите, мол, строки
По четыре, чтоб усвоить
Тот учебный материал, 
Что учитель на уроке
Вам сегодня объяснял.
Написали, разобрали
На уроке у кого
Вышло как, а мне сказали,
Что, мол, в общем, ничего.
 
Позже я в девятом классе
Вновь “творение” создал
И его в какой-то праздник
Всем со сцены прочитал.
Было то не вдохновенье,
Озарившее меня.
Просто надо сочиненье
Было сдать. Четыре дня
Сроку дали нам. Сказали:
«Понедельник – крайний срок.
Кто не сдаст, тому в журнале
Двойка будет». На урок
Я принёс стихотворенье,
О котором говорил.
Думал: «Как его оценят?»,
Но учитель похвалил,
И растаяли сомненья**.
 
Я сегодня изливаю
На бумаге мысль свою,
О прошедшем вспоминаю
Потому что я М.Ю.
Лермонтова том закончил
Перечитывать. За кончик
Ручку новую потрогал.
Как, мол, милая, готова?
Сможем ли и мы как он
Сочинить? Пускай не том
Целый. Пусть пока в тетрадку
Строчки лягут по порядку.
Чистый лист бумаги взял,
Сел за стол, и вот финал.
 
*Ёлочка, ёлочка
Зелёная иголочка,
Ты пришла с подарками,
С огоньками яркими
Дед-мороза и Снегурку
Ты встречаешь весело,
И прозрачные сосульки 
Ты с верхушки свесила.
А ребята вокруг ёлки
Радуются, пляшут.
Кто за ёлку, кто под ёлку,
Кто руками машет.
День хорош у нас сегодня,
Лучше всех на свете.
Пусть живут всегда счастливо,
Радуясь, все дети.
 
 
** Мне было одиннадцать лет,
Когда я пришёл в эту школу.
Скажу вам по совести, мне
Порядок не нравился новый.
 
Мне выдали школьную форму,
Носки, носовой платок.
Всё было как дома, но только
С режимом я сжиться не мог.
 
Я сил набирался, учился,
Подрос, стал совсем другим.
Наверно, теперь не случится,
Чтоб я нарушил режим.
 
С ребятами крепко сдружился.
Преследуем цель одну –
Учиться, учиться, учиться,
Освоить свою целину.
 
Делами живём интерната,
Желанием быть впереди.
Не даром же носят ребята
Значок с Ильичом на груди.
 
Да, мы потрудились на славу,
Нам имя присвоено Ленина.
Гордиться доверьем по праву
Нам совестью нашей велено.
 


Яйлю, 1981 г.

                     Клещ

Мне впился сегодня клещ в пуп
Накрепко, как положено.
Вот он, вроде бы весь тут,
А вытащить невозможно.

Он ещё не напился всласть,
Тощий совсем с виду.
Я говорю ему: “Гад, вылазь!”
Он говорит: “Фигу!”
 
Я ему высказал, кто он есть,
Досталось ему и маме,
А он продолжал меня молча есть
И шевелил ногами.
 
Я ковырнул в животе иглой,
Было смешно и больно,
Полюбовался его головой
На острие игольном,
 
Плюнул на ранку, чтоб от слюны
Всё заросло быстрее,
Молча заправил рубашку в штаны.
Вот и вся опупея.
 



Яйлю, 1989 г.

Клубника
 
В огороде поспела клубника.
Труд весенний твой смысл приобрёл.
Подойди-ка к окну, посмотри-ка,
Что за чудный цветок там расцвёл.
 
Где всё прибрано, где всё в порядке,
Где ковёрно-причёсанный вид
Посредине ухоженной грядки
Наша младшая дочка сидит.
 
В красных пятнах по локоть ручонки,
Алым факелом платье горит.
До чего же у этой девчонки
Деловой, уморительный вид.
 
Не гляди на неё возмущённо
И словами её не кори.
Ешь сама. И ещё, и ещё на,
Ешь, бери.



Яйлю, 1985 г.
 Люди в разном возрасте стареют
 

Люди в разном возрасте стареют.
И на то немало есть причин.
Разными болезнями болеют
Миллионы женщин и мужчин.

Этой двадцать пять едва сравнялось,
А разъелась, словно на сносях,
И в работе не перестаралась –
Всё на секретарских должностях.
 
Девичье бельё давно не в пору
Не надеть ни в шутку, ни всерьёз.
Шлёпает красавица под гору
И пыхтит, как старый паровоз.
 
А навстречу в гору старикашка
Шпарит тощий, как велосипед.
Нараспашку старая рубашка,
Самому седьмой десяток лет.
 
Этот спортом занимался рьяно
И, глядишь, в расцвете сил инфаркт.
Тот не слазил сутками с дивана
И имел такой же результат.
 
Ветхая седая старушонка,
Никогда не встретишь налегке.                  
Поглядишь – в чём держится душонка?
А она себе: “Ке-хе, ке-хе”,
 
То дрова несёт домой, то воду,
То кусты в садочке теребит,
И в мороз, и в жаркую погоду
Что-нибудь полезное творит.
 
Двадцать лет в одном и том же виде,
Двадцать лет одна сама с собой.
Дай ей Бог дожить в любви и мире
То, что ей положено судьбой.
 
В общем-то, не шибко и болеет,
Не клянёт судьбу и не винит…
Люди в разно возрасте стареют.
Вам это о чём-то говорит?


Ленинград, 1977 год.

 Мне улыбнулась девушка
 
Мне улыбнулась девушка в автобусе
В час пик нас вместе с ней к дверям прижали.
От дождика намокли её волосы,
И на ресницах капельки дрожали

Она сошла на Невском, возле пристани
И скрылась за стеной осенней мороси,
А я стоял и вспоминал, как искренне
Мне улыбнулась девушка  в автобусе.



Утро 31.01.1995 г.

                                                                                   (в полусне, что-то заумное)

Мы едва ли вернёмся

Мы едва ли вернёмся назад.
На прощанье закройте глаза
И запомните наш разговор,
Эту встречу и этот костёр.
 
Мы едва ль соберёмся опять.
Наше время не двинется вспять.
Быт затянет, и только во сне
Может быть, вы придёте ко мне.



Яйлю, 1975 г.
 Ностальгия
 

Опять у меня ностальгия,
Скучаю по прошлому я.
На память приходят былые
Дела и былые друзья.

Дела, что большими казались,
Словами не рассказать,
Теперь, может быть, постесняюсь
При людях делами назвать.
 
Друзья – те, что были своими
Всего лишь полгода назад,
Сегодня вдруг стали чужими,
При встрече отводят глаза.
 
Тогда было всё по-другому,
Всё просто, понятно, легко.
Не думал, что жизнь – это омут,
Не думал, что там глубоко.
 
А в лужах лишь пьяные тонут.
Я ж трезвый пойду по ней вброд.
Любые преграды с разгону
Возьму или сбоку в обход.
 
Случалось, что жизнь теоремы
Совала, как письма, под дверь,
Но с маху решались проблемы,
Каких не осилить теперь.
 
И не донимали сомненья.
Знал, дёрнул за вожжи – держись!
Легко принимались решенья,
Жалеть о которых всю жизнь.
 
Опять миражи вместо яви,
Как хроник вместо кино.
И снова назад меня тянет
К событьям, прошедшим давно.

Припомнил, как с другом ходили
К девчонкам часы коротать,
Как кофе из чашечек пили,
Пытались на гуще гадать.
 
Гадальщиков мало смущало,
Что поздно, и ночь за окном…
Его оженили сначала,
Меня оженили потом.
 
А мысли то как из болота,
То как из брандспойта вода.
То вспомню хорошее что-то,
То лезет в башку ерунда.
 
Зачем это всё выплывает?
На память приходит зачем?
Со мной иногда так бывает,
Хоть я и не старый совсем.
 
Понятно бы древнему деду,
Которому сто двадцать пять
Исполнится завтра к обеду,
Взбрело о былом вспоминать.
 
А мне-то зачем? Я ж недавно
Ходить научился на двух…
А может в меня, как ни странно,
Вселился какой-нибудь дух?
 
Историю мне не вменяли
Писать и не старый я дед.
И на пол меня не роняли,
В родне шизофреников нет.
 
Но вот ощущаю порою,
В извилинах лазит червяк.
Наступит на что-то ногою,
И сразу чего-то не так.
 
Да, что-то не так, ну и пусть бы
Но знаю, что лет через пять
Я буду с такою же грустью
Сегодняшний день вспоминать.


Яйлю, 1980-е.
 Нужный человек
 

Тракторист- механик –
Лицо в селе,
Хоть не только в праздник
Навеселе.

Он имеет выручку
Там и тут.
Не за так бутылочку
Принесут.
 
Дров, сенца подбросить,
У молодца
Нет проблемы в спросе.
Нальют винца,
 
Угостят огурчиком
Под вино.
“Нам не раз понадобишься,
Сынок.
 
Пей, касатик пиво,
Наливку, квас.
Пригодишься ты нам
Ещё не раз”.
 
На работе грамоту
Дали – вот,
Работящий, грамотный,
Хоть и пьёт.
 
Он награду в рамочку
И на вид,
В красный угол прямочки
Норовит.
 
“Ну-ка, дай, жена,
Молоток и гвоздь.
Вот она стена,
Попаду, небось”.
 
Придержи за талию
Мужика,
Отряхни рыгалии
С пиджака.
 
Шляпкой к стенке тянется,
Ну, вбивать.
Ясно, что по пальцам
И в бога-мать.
 
Ну, куда ты зенки-то
Завела?
Не от этой стенки
Мне гвоздь дала.
 
Кто же сомневается,
Что вину
Вешать полагается
На жену?
 
Нужный человек
На селе живёт,
С грамотой на стене,
Хоть и пьёт.


Новосибирск, 1980 г.

 Примета
 
Сижу и икаю средь белого дня,
Считая, что ты вспоминаешь меня.
Потом под рентгеном, икая, стою,
А врач называет примету свою.
 “По этой примете, - мне он говорит, -
Тебя, дорогой, вспоминает гастрит”.



 ​Яйлю, 06.01.1989 г.

 Поболтаем?
 
Я опять болтаю с Люсей.
Мне приятен сей процесс.
И нисколько не боюсь я
Обсужденья в ОБС*
 
Только заглянул намедни
Я в восточный календарь.
Там какой-то проповедник
Всё разложил, как букварь.
 
Разжевал мне недотёпе,
Что, родившись в год Быка,
Схлопочу себе по попе
От её я мужика.
 
Может, он меня укусит
И, конечно, будет прав,
Потому что я на Люсю
Вовсе не имею прав.
 
Как гласит беспрекословно
Тот восточный фолиант,
Для родившихся в год Овна
Бык – не лучший вариант.
  
Поступил бы я беспечно,
Не усвоив постулат –
Для Быка контакт с Овечкой
Тоже, в общем-то, чреват.
 
Я теперь болтаю с Таней,
Но у Тани тоже муж.
Языком чесать не станет,
А навешает мне “груш”.
 
Поболтать хотел я с Раей,
Но случайно увидал,
Как с моей женой болтает
Отвратительный нахал.
 
Я ж ему начищу рожу! ...
Но подумалось мне тут,
Может, он как я – хороший,
Просто малость баламут?


* Агентство ОБС (Одна Баба Сказала) – деревенские сплетницы.


Яйлю, 1972 год
 Посвящено Анатолию Фёдоровичу Пощеленко
 
Про одного моего знакомого

 

Орлиный нос, смолёный ус
С оттенком рыжеватым…
Оттенки, впрочем, не берусь
Описывать. Запрятана
В глаз уголки усмешка. Рот…
Рот как у всех, на месте.
Имеете личный пароход,
Гребёт оклад под двести.

У женщин есть ему успех,
В чём ни одна из женщин тех
Вам не признается. Везучий
Он на друзей. Для них не скучен
Он за столом, когда вино
И водка в центре. Запах дразнит
Гуся зажаренного, но
Все ждут и смотрят в центр стола,
Когда забыты все дела,
Когда…, ну, в общем, когда праздник.
 
Не станет долго он мудрить,
Стакан возьмёт и спросит вдруг:
«Мы будем нынче водку пить?
Или одно из двух?».
 
Бывает так, что иногда
Из места, где сейчас живём,
Нам нужно выбраться туда,
Где ночь от фонарей как днём
Светла, где каждый пятый дом –
Кафе, музей иль гастроном,
Кинотеатр, универмаг…
Туда от нас не просто так
Добраться. Мы живём вдали
От суеты «большой земли».
 
Так вот, когда нам нужно в срок
Туда попасть, к нему идём,
И он заводит «Ветерок»,
Будь это ночью или днём.
 
Он постарается исполнить
Всё, что б его ни попросили,
Всё то, что для него по силе.
А может он, если припомнить,
Довольно многое. Не полным
Рассказ мой будет без примеров.
Чтобы не быть мне голословным,
Скажу, что может он. Во-первых,
Он может взять и не сказать,
Где будет нынче ночевать.
 
Но это шутка. Так и быть,
Не стану больше воду лить,
Чтоб писанину завершить,
Скажу. Умеет он пилить,
Клепать, строгать, обед варить,
Собранье может провести.
Он может метров с двадцати
Головку спички отстрелить,
Считать следы зверей, споёт
И подыграет на гитаре,
А после, если он в ударе,
Смешной расскажет анекдот.
 
Стихотворенье сочинить
Для стенгазеты может он,
А если есть потребность в том,
Сумеет зуб вам удалить,
Который вас неделю мучил.
Да, в общем, что там говорить!
Он – человек на крайний случай.


Яйлю, 1985 г.

 Сплетни
 
 Ходят сплетни по деревне,
 Каждый знает всё про всех –
 Чей петух поёт напевней,
 Кто достал на шапку мех,
 
Кто там драл у бани глотку,
С кем ночует холостяк,
Почему не пьёт он водку
И не женится никак.
 

Что даёт из-под прилавка
Этот новый продавец,
Что взяла по блату Клавка,
Кто без очереди влез,
 
Кто набил соседу рожу,
Чья собака давит кур,
Чейный муж вон тот прохожий,
Что такое терренкур.
 
Сообщат вам между делом,
Подадут вам как секрет
Станет чёрным то, что белым
Было много, много лет.
 
Тихо, громко, робко, смело,
Всем подряд и тет-на-тет
Перемоют, перемелют
Кости всем, кого тут нет.
 
Лезут слухи дальше, шире
Вверх на горку, с горки вниз
Там, где две, где три, четыре…
Там, где бабы собрались.



Яйлю, 1984 г.

 Стишок по заказу
 
Люсе Ерофеевой
 
Ты меня просила, Люся,
Написать тебе в альбом.
Не в моём вульгарном вкусе
Делать это, но потом
Я подумал, что едва ли
Состоится наш роман.
Всё равно твой муж узнает
И прибьёт, как будет пьян.
Потому тебе на память
Я решил накропать стих,
Тщетно мня себя прославить
И в поэзии оставить
Хилый след потуг своих.



Яйлю, 21.01.2013 г.

 У меня машины нету

 Я машины не имею,
И рулить я не умею.
Экономлю на бензине,
Запчастях и на резине.
Не хочу платить налоги,
За разбитые дороги,
За амортизацию.
И в цивилизацию
Я не езжу на своей,
Потому что нету ей.
Вовсе ездить не захочешь,
Как по ящику посмотришь,
Что творят они везде,
Эти – из ГИБеДеДе.
Я машины не имею,
И рулить я не умею.



Барнаул, 1980 г.
 У моей у Ленки
 

У моей у Ленки
Губы словно пенки,
Взял бы и без спросу облизал,
Маленькие ушки,
На носу веснушки,
Карие, раскосые глаза.

От сердитой Ленки
Как горох от стенки
Отлетает всё, что б ни сказал,
Позовёшь – ни звука,
И глядит как бука,
Чуть надвинув брови на глаза.
 
У весёлой Ленки
На лице оттенки
Разных чувств, что всем присущи нам.
И порой мне мнится,
Для меня струится
Тёплая улыбка по губам.
 
У моей у Ленки
Братик – Владик Зенкин,
Старшая и младшая сестра,
Папа с мамой, дома –
Бабушка Матрёна
И сосед с соседнего двора.
 
Я б соседу Ленки
Вывернул коленки,
Чтобы бросил Ленку он смущать,
Чтоб тому соседу
Ни в четверг, ни в среду
Не хотелось Ленку навещать.
 
У моей у Ленки
В дневнике оценки
Разные – от двух и до пяти.
Мне она сказала,
Что годов ей мало,
Подожди мол лет до двадцати.
 
Я бы мою Ленку
Подождал маленько,
Только знаю, время пролетит,
Буду лысый, старый,
Буду синей фарой
Греть подагру и радикулит.
 
И придётся Ленке
Мне готовить гренки
И заботиться, чтоб без мослов
Был мне сварен кролик
По причине колик
И в связи с отсутствием зубов.
 
А прока что Ленка
Ночью спит у стенки
С беспокойной младшею сестрой.
И во сне, быть может,
Видит мою рожу,
Ну а может, снится кто другой.


Избушка в урочище Турачак.
                                                                      Залив Камга. Телецкое озеро,
                                                                      1972 год.
 
 
 У речки Турачак
 

Скоро буду дома снова,
А пока что здесь
У ручья живу лесного
В маленькой избе.

Нары жёсткие, окошко,
Столик в уголке,
Печь железная на ножках,
Щели в потолке.
 
Дождик скуку нагоняет,
Не пройдёт никак.
Под горой ручей виляет –
Речка Турачак.
 
За ручьём болото – кочки,
Жёлтая трава.
Днём желна кричит, а ночью
Ухает сова.
 
Кедры словно ждут кого-то,
И который час
Всё кружится над болотом
Маленький бекас.
 
На сырых кустах мелькают
Отблески костра.
Я в огонь смотрю и знаю,
Что уйду с утра.
 
Я уйду туда, где люди,
Где и в дождь не так
Скучно. Где тебя не будит
Речка Турачак.
 
Может быть потом, попозже
Вспомню, как сидел
И писал стихи под дождик
В маленькой избе.
 
Головня едва дымится,
Мой костёр погас.
Видно, спать пора ложиться.
Время поздний час.

































Ю. Марин и В. Яковлев у избушки в урочище Турочак. АГЗ, 1972г. Фото В. Яковлев


Яйлю, 1975 г.
 Я не пью
 

Я не пью ни коньяк, ни ром,
Ни политуру, ни виски,
Ни водку не пью, ни одеколон,
Ни “Гратиешти”, ни “Плиску”.
 
Я не пью ни один и ни с кем,
Ни в Первомай, ни под Пасху.
Не пью просто так, не пью совсем,
А мне говорят: “Напрасно!”
 
Сначала я как марсианин был,
И все на меня глазели,
Когда за столом ничего не пил,
А только жевал тефтели.
 
Потом махнули рукой, мол пусть,
Упрашивать долго не станем,
Но думали: “Пил бы ты хоть чуть-чуть,
Был бы хороший парень”.
 
Один говорил, что я пижон,
Другой намекал на печень.
Я отрицал, но лез на рожон,
Ведь доказать-то нечем.
 
В праздники ел карамель, драже,
Пил сок и компот из вишни.
Теперь меня не зовут уже,
Считают, что буду лишним.
 
Вот и сижу в квартире пустой,
А хочется к людям, в гущу,
Но им не по нраву, что я такой
Совсем ничего не пьющий.
 
Думал конченый я совсем,
Но вдруг в газете читаю:
“Бывает, ещё не выпил ни с кем,
А тебя уже уважают”.
 
Правда, это в разделе “Юмор”
И на последней странице,
Но всё ж спасенье, ведь я уж думал:
“Может с горя напиться?”
 
Значит, непьющему можно жить.
Так говорит газета.
Значит, и я могу не пить,
Имею право на это. 




Продолжение следует... :) smiley




Поделиться:
 
 

Расскажите о нас

Алтайский заповедник Разместите наш баннер