Криницкий Василий Васильевич

Василий Васильевич Криницкий работал директором Алтайского заповедника с 1959 по 1961 годы. Время его директорствования особенно запомнилось жителям поселка Яйлю и сотрудникам заповедника. О многом говорит тот факт, что старожилы до сих пор помнят многие из мероприятий В.В. Криницкого, а порой, даже цитируют на память его фразы... Ниже статья об этом уникальном человеке, внесшим значительный вклад в развитие Алтайского заповедника. Статья написана и опубликована в 2005 году Евгением Богдановым в одном из номеров газеты "Заповедные острова". 


































Садовод Дмитрий Степанович Рачкин, директор Алтайского заповедника Василий Васильевич Криницкий и директор Горно-Алтайского лесокомбината Саета В.В. в Яйлинском саду. Фотография 1961 года. 

С именем Василия Васильевича КРИНИЦКОГО (далее – В.В.) связаны не такие уж давние страницы истории отечественной заповедной системы. Живы и здравствуют многие его соратники. И всё же «разжиться» полновесными сведениями о жизни и делах этой легендарной личности оказалось делом непростым. Масса недомолвок, фантастических домыслов связано с его трудовой и житейской биографией.

Вдруг обнаружилось, что В.В., имя которого неотделимо от истории четырёх заповедников (в трёх из них он был директором), который около 14 лет руководил всеми заповедниками, подчинёнными Главприроде МСХ СССР, в памяти коллег и учеников запечатлён как яркий, но достаточно загадочный образ. Даже самые простые биографические данные – где и когда родился, где учился и пр., найти оказалось весьма сложно.
Между тем, участие В.В. в становлении российских заповедников весьма примечательно и заслуживает подробного описания. Даже год его рождения (1913) символичен! Ведь в советское время все показатели развития нашего государства было принято сравнивать почему-то именно с 1913 годом. Многие из тех, с кем мне довелось беседовать, тоже сравнивали. «Во времена Криницкого», « после Криницкого» - такие обороты речи применялись нередко.

АХ, МОЛОДОСТЬ!

Василий Васильевич КРИНИЦКИЙ родился в феврале 1913 года в г. Твери (Калинине). Трудиться начал рано. С 1924 (с 11 лет? – так в личном деле!) по 1931 г. работал лаборантом, попутно учился в Калининском индустриальном техникуме. В 1931 г. поступил в Ленинградский государственный университет, химический факультет которого окончил в 1936 г. по специальности химик-аналитик. Был оставлен при университете в аспирантуре, но научной карьере помешала война. До самой Победы В.В. служил в Советской Армии на офицерских должностях.

Некоторые сведения из личного дела. В КПСС – с 1944 года. Награждён медалями «За победу над Германией» и «За оборону Ленинграда». Был за границей (в Польше и в Германии) вместе с частями Советской Армии. Хорошо владеет немецким языком, слабее – английским. Имеет научные труды. Жена – Татьяна Фёдоровна, дочь – Елена, сын – Борис.

НА ЗЕМЛЕ ВОРОНЕЖСКОЙ
Так суждено было случиться, что по окончании войны в 1945 г. В.В. был направлен заведующим лабораторией в Воронежский заповедник. Сыграл роль случай. По сведениям, воинская часть, в которой заканчивал свою службу В.В., в ту пору была расквартирована под Воронежем. Вероятно, и личные качества Криницкого сыграли свою роль: этот человек имел высшее образование, до войны он занимался научной работой. Ему, как говорится, и карты в руки! В общем, как бы там ни было, но уже в 1947 г. с учётом всех обстоятельств, и, несмотря на отсутствие должного заповедного опыта, Криницкий становится директором Воронежского заповедника.

Вот как в книге «Легенды и были Усманского бора» свою работу в этом заповеднике под началом В.В. Криницкого описывает Вадим Васильевич Дёжкин (цитата приводится в сокращении): «Задавались ли вы вопросом, откуда берутся директора государственных заповедников? «Порядочный человек», «хороший хозяйственник», «крепкий работник» - вот критерии, которые использовались и ещё используются для подбора людей на эту ответственейшую и невероятно сложную работу… Удивляться приходится, что при такой манере подбора работников было и есть немало прекрасных заповедных директоров, оставшихся в истории заповедного дела в России и двигающие его сейчас.

Василий Васильевич пришёл в заповедник из армии, где он состоял в химических войсках (пишу в соответствии с народной молвой). Приверженность к химии он подтверждал впоследствии, создав в комнатушке за своим директорским кабинетом нечто вроде химической лаборатории и занимаясь анализом «бобровой струи».
1953 год мог стать судьбоносным в истории Воронежского заповедника и в жизни его директора. Бобра восстановили. В стране расселяют зверя по нашим рекомендациям. Осталось немного – создать предпосылки для начала массового промысла бобра. А потом – подставляй груди для лауреатских значков, готовь карманы для денег, а души для славы. Посоветовались с Главком. Там очень благословили. И Криницкий дал команду: зоологам заповедника начать работу по проектированию бобрового хозяйства! Не щадить ни сил, ни денег. Под будущую премию заповеднику значительно увеличили штаты, разрешили набрать молодёжь. Работа кипела, и директор проявлял к ней постоянный интерес, но…в начале года не стало деятеля, именем которого награждали бесценными медалями. А потом вскрылся дремавший в недрах научного отдела конфликт между директором и секретарём парторганизации. Поступили, как было принято в те крутые времена: враждующие стороны развели по другим заповедникам.
Десятка три спустя после описываемых событий мы возвращались с Криницким с Международного биосферного конгресса в Минске. Василий Васильевич разоткровенничался. По его словам, смерть Сталина похоронила не только идею бобрового хозяйства. Она спасла его от зловещей 58-й, к которой упорно подводили дело опытные в интригах недоброжелатели».
В общем, нашла коса на камень, и после всех событий, описанных выше, Криницкому в 1956 г. было предложено оставить пост директора Воронежского заповедника.

В АСТРАХАНСКИХ ПЛАВНЯХ

Приказом по Главному управлению охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР он был переведён заместителем директора по научной части Астраханского госзаповедника. Предварительно, как и водится в таких случаях, В.В. схлопотал «строгача» по партийной линии. Не на всякий случай, а чтобы не забывал: партия – ум, честь и совесть нашей эпохи, и с её даже местными партийными лидерами лучше жить в согласии…
Сделал выводы В.В., либо остался при своём мнении – история умалчивает. Одно ясно: для всякого научного работника Астраханский ГПЗ – идеальное место для исследований. У нашего героя появилась блестящая возможность продолжить свою научную карьеру. Бездна интереснейших проблем, громадные перспективы. А ведь Криницкий – прежде всего научный работник, и по образованию, и по призванию. При тех упорстве и целеустремлённости, которые всегда были присущи В.В., он наверняка достиг бы на этой должности достойных высот.
И всё же – уже в который раз! – его научным устремлениям не было суждено сбыться.

Похоже, в главке всё-таки вовремя поняли, что кто-то погорячился. Крепкими кадрами разбрасываться негоже. К этому времени руководству стало совершенно очевидно, что должность заместителя директора для В.В. – не потолок, что он вполне может продолжать директорскую работу. Вероятно, в том числе и поэтому уже менее чем через 2 года Криницкий был назначен директором Алтайского госзаповедника.

В соответствующем удостоверении было написано: «Товарищ В.В. Криницкий командируется в Алтайский край представителем Главного управления охотничьего хозяйства и заповедников при Совете Министров РСФСР для решения в краевых и областных организациях всех вопросов по восстановлению Алтайского государственного заповедника согласно решения Совета Министров РСФСР № 1201 от 5.11.1957 г.».
Так что астраханский этап в биографии В.В. был недолгим.

ДИРЕКТОР «ВТОРОГО» АЛТАЙСКОГО ЗАПОВЕДНИКА

Вся история Алтайского заповедника как бы распадается на три периода. В народе так и говорят: первый Алтайский заповедник, второй, третий… Осенью 1951 года из 128 заповедников СССР 88 были закрыты. Мол, плохо работали, не имели культурной или научной ценности. Среди "лишних" оказался и Алтайский заповедник. Вожди «проснулись» в 1958 году, и Алтайский заповедник восстановили. Но разум торжествовал недолго, и в 1961 году заповедник был снова закрыт, его поглотила новая волна ликвидации охраняемых территорий. Теперь уже только в 1967 году вновь удалось доказать необходимость охраны природы Горного Алтая. С каждой новой «ликвидацией» территория заповедника уменьшалась, хотя, справедливости ради надо сказать, что и сейчас он - один из самых крупных отечественных заповедников.
Из большого количества директоров, руководивших заповедником в разные годы, лучшим, по мнению старожилов, безоговорочно считается В.В. Криницкий, директор "второго" заповедника. Несмотря на довольно короткий срок директорства – три года с 1959 по 1961 гг., он оставил о себе память, которая жива и сегодня, спустя сорок с лишним лет! Все лично знавшие этого легендарного человека неизменно отзываются о нём с глубоким уважением, граничащим с восхищением.
Тогда В.В.Криницкому было немногим более 50 лет. Резковатый, ворчливый, со своеобразным чувством юмора, с подчиненными он всегда держал дистанцию, окружающие постоянно чувствовали его превосходство; он умел и приказывать, и делать толковые замечания. Вставал В.В. очень рано, в 6 утра проходил по поселку, по берегу озера, не упуская ни одного случая беспорядка. Фиксировал лодки, в том числе и браконьерские. Дотошно вникал во все проблемы, и не только в хозяйственные. Его научные приоритеты на Алтае несколько изменились. Криницкий считал, что научная работа в заповеднике должна объединяться одной общей идеей, в данном случае – идеей изучения кедра и организации рационального использования кедровых лесов Горного Алтая.
































На снимке почти весь коллектив Алтайского заповедника. В.В. Криницкий - в центре. Фото Д. Житенёва, 1960 г.

В.В. умел разглядеть и привлечь к работе способных, перспективных специалистов. Он подобрал замечательный, деятельный коллектив, который сплотил в единое целое. От Телецкого озера и до гольцов были заложены высотные профили с множеством пробных площадок, на которых учитывали, картировали и описывали древостой, определяли урожай кедра, ягод, численность млекопитающих и птиц, изучали насекомых. На профилях работали почвоведы, ботаники, лесоводы, микромаммологи, орнитологи, энтомологи, работники лесного отдела, студенты - порою одновременно более 20 человек! Сам директор неделями жил с подчиненными в тайге, контролировал их работу и принимал в ней активное участие.

В 1961 году вышел третий выпуск Трудов Алтайского заповедника - солидный сборник, куда вошли статьи о комплексном изучении кедровников. Эти Труды как бы предвосхищали идеи Кедрограда, созданного чуть позже в Пыжинской тайге. Как не прискорбно, но исследования кедровых лесов, выполненные в Алтайском заповеднике, не спасли его от очередного закрытия. О причине этого бытует интересная легенда. Накануне закрытия был снят фильм, где крупным планом показан научный работник могучего телосложения (реально существовавший!), который наблюдает за белкой. Этот злополучный фильм попал на глаза Н.С. Хрущёву, и судьба заповедника была решена в одночасье: "Там занимаются такой ерундой? Закрыть!"

В состоянии безработного В.В. пребывал недолго. К этому времени стали совершенно очевидными его способности: талантливый организатор, волевой лидер, дисциплинирован, честен, принципиален. К тому же он наработал необходимый опыт и стал хорошим заповедным специалистом. Долго в Главке не раздумывали и тут же «сосватали» В.В. на очередное директорство. На этот раз с Алтая ему пришлось перебираться в Вологодскую область, на Рыбинское водохранилище.
  

НА РЫБИНСКОМ ВОДОХРАНИЛИЩЕ

Напомню, что Дарвинский ГПЗ был уже четвёртым заповедником в биографии В.В. Вероятно, по этой причине времени на раскачку Криницкий себе не выделил, а уже по сложившемуся в его жизни порядку сразу же взялся за развитие заповедника. Старожилы заповедника вспоминают, что ни до, ни после Криницкого такого строительного бума заповедник не переживал. Вячеслав Васильевич Немцев, посвятивший себя заповедной науке, вел хоть и скупую, но всё же хронологию событий Дарвинского заповедника, в котором жил и работал. Вот короткая выписка из его записной книжки, характеризующая первые шаги Криницкого на посту директора этого заповедника:

«1962 г. – начали строить 4 кирпичных здания и 15 деревянных. Среди них – школа, детсад, медпункт, гостиница, магазин, столовая. Поставили 5 вышек (триангуляционных), 3 кордона.

1963 г. – Начаты работы по вольерному разведению глухарей.

1964 г. – Построен кордон и дом для лесничего. Заповедник подключен к Госэнергосистеме»…

Директорские обязанности Криницкий успешно совмещал с научной деятельностью. В соавторстве с коллегами по общей теме «Радиоэкологические и физико-химические исследования почв и растений» он подготовил несколько серьёзных работ: «Об использовании радиоактивных меток для изучения поступления в растения биогенных элементов», «Миграция изотопов стронция в его химических аналогов в почвах Дарвинского заповедника», «Содержание радия в почвах Дарвинского заповедника» и др.

В 1963 г. по заданию Главного управления охотничьего хозяйства и заповедников при СМ РСФСР Дарвинскому заповеднику было предложено начать работы по вольерному разведению боровой дичи. Нужно было выяснить возможность вольерного разведения тетеревиных птиц в производственном масштабе. В.В. с энтузиазмом взялся за дело, мобилизовав весь коллектив, и в результате в кратчайший срок был создан опытный питомник и укомплектовано стадо производителей.

Вероятно, читатель уже обратил внимание, как Криницкий быстро загорался новыми интересными идеями, будь то организация массового промысла бобра, использование кедровых лесов или вольерное разведение глухарей. Очень показательно, что все начинания В.В. старался доводить до логического конца, несмотря на очевидное противостояние, инициаторов которого всегда было в избытке. Проекты превращались в реальность благодаря исключительным волевым качествам В.В. и его недюжинным организаторским способностям.

Знакомясь с книгами директорских приказов по Дарвинскому заповеднику 60-х годов, я обратил внимание на то, каким строгим администратором В.В. предстаёт в них:

- «Отмечаю неудовлетворительное состояние значительной части механизмов заповедника, небрежное отношение к их эксплуатации и сохранности»;

- «В результате полного бездействия должностных лиц, отвечающих за охрану режима, безнаказанно производится браконьерская охота» …

Важно отметить, что директор не ограничивался в своих приказах простой констатацией фактов и наказанием виновных – он требовал и добивался устранения всех нарушений и недочётов в кратчайший срок!

При всех строгостях и неизбежной официальности каким всё же запомнился В.В. сотрудникам заповедника?

























В.В. Криницкий в центре. Источник фото

Вспоминает В.И. Каунихин, проработавший в заповеднике более 25 лет лаборантом, инспектором охраны, водителем: «Василия Васильевича я запомнил на всю жизнь. Этот человек был настоящим руководителем. Требовательным, но по делу. Очень человечным: великолепно знал всех сотрудников, всегда вникал в их проблемы. Даже с лесниками самых дальних кордонов находил время встречаться. Был он и крепким хозяйственником. Бывало, на катере или на машине сам отправлялся в Москву, чтобы достать и доставить необходимое заповеднику оборудование и запчасти к нему. Наши склады тогда были буквально забиты имуществом, никогда не было перебоев с горючим. Но, самое главное, он был специалистом с большой буквы. Криницкий глубоко понимал, чем и как должен заниматься заповедник. Таких комплексных руководителей тогда было мало, а теперь и подавно редко встретишь».

Будучи в Дарвинском заповеднике, я беседовал о Криницком со многими заповедными старожилами. Вот некоторые из их рассказов.

А.П. Суслова: «В заповеднике живу уже 53 года, и пережила много директоров. Криницкий среди них на особом счету. Для него люди были Людьми, а природа – Природой. Помню, продавцом я работала здесь, в заповедном посёлке Борке. Вроде бы и только свои, но уж пора тогда очень напряжённой была, и приходилось работать сверх всякой нормы. Я до того однажды заработалась, что и упала за прилавкам от усталости. Товару навалом, народу – куча. А я в магазине – одна. Вызывает. Я от страха дрожу: ну ка, уволит сейчас! Что, говорит, никак упала? Да, говорю, и потолок-то на меня повалился, и пол под ногами зашатался. Он посмотрел на меня внимательно. Вот что скажу тебе: работай теперь до обеда, а после обеда – отдыхать в обязательном порядке. Раз уж такая у тебя напряженная работа, будем послабление давать! Негоже нам хороших работников терять! Очень он к людям уважительный, внимательный был. Особенно если кто заболеет, - так тут уж помощь в момент организует».

Н.М. Зеленецкий: «Что касается работы, строгим был Василий Васильевич. Бывало, деньги выдадут, часть мужиков тут же и напьются. А он пьянство ох как не любил, особенно в рабочее время. Ну, сгоряча-то всех в один час и увольняет. Через пару часов выйдет из кабинета, а мужики сидят на завалинке, пригорюнившись, курят. Что делать-то теперь? Ведь дома семьи, кормить надо! Помолчит Криницкий, а потом и говорит: ладно уж, чтоб в последний раз! Идите, пишите заявления, будем обратно вас принимать в коллектив».

Н.М. Куражковская: «При Хрущёве начали укрупнять колхозы, и нас заставили разъехаться по более крупным населённым пунктам. Я приехала в Борок работать учительницей, но школа здесь уж очень старенькой была. Познакомилась с Криницким, рассказала ему о проблеме. Он тут же и сказал: раз нужно, будем строить новую школу! Ой, говорю, из чего строить-то? Да ведь и не построим-то мы сами! Не твоя, говорит, забота, - сказал, построим, так и будет! Он в себе всегда уверен был и людям эту уверенность передавал. За ним шли и знали, что всё будет правильно сделано. В общем, школу за полгода отстроили! Так я в ней почти полвека и проработала. Да при нём не только ведь строили, но и старое ремонтировали. И заборы поставили, и сирень насадили – чтобы в посёлке было всё аккуратно и красиво. И слава глухарятника связана была именно с Криницким. Строили-то все необходимые сооружения без всяких спонсоров, как-то всё он доставал для стройки, и работа шла споро. Ну, и результат, конечно, был достойным.

Дело он знал, был очень требовательным, хотя и самокритичным. Народ его очень уважал и побаивался. Муж у меня был капитаном теплохода, ну и выпивал порой лишнего. Однажды пошла я к Криницкому: вы уж его поругайте построже! Приходит вечером муж с работы, аж серый: знаешь, как меня сегодня директор ругал! От стыда сгореть был готов. Так его тогда проняло, что и выпивать перестал.

В.В. никогда не выставлялся, очень скромным был. А ещё был отзывчивым. Никогда не отмахнётся от проблем, какими они не были бы. И если пообещает – сделает обязательно. Слов на ветер не бросал. В быту очень весёлым был, никогда не унывал. Не скучали. В свободное время собирались семьями на праздники, песни задушевные пели. Когда он уехал, было очень жаль. Мы тогда как осиротели всё равно».

З.И. Карина: «На работу в заповедник я поступила ещё в 1948 г. Была принята лаборантом в научный отдел, так и проработала 40 лет на этой должности до пенсии. Специального образования не было, потому выполняла разную работу. Криницкий принял обязанности директора в очень трудное время. Не было ни электричества в посёлке, ни связи, ни толкового транспорта. Одна-единственная лодка, и та без мотора. Дорог в заповеднике – никаких. Муж мой у Криницкого водителем работал, так они на старом дряхлом козле, который собрали из рухляди, бывало, весь день трясутся поближе к какому-нибудь кордону. Вечером вернутся – устали так, с ного валятся. А на следующее утро директор уже бодрый, весёлый, и говорит: ну, поехали, брат, на другой участок! На месте не сидел, в кабинете его можно было только рано утром застать.

Взялся он за дело основательно, старался всё обеспечить Вникал во все мелочи, и работы никакой не чурался. Наравне со всеми трудился. Как-то он сумел пробить строительство, и начали в посёлок завозить кирпич. Ветеранам и тем, кто очень нуждался, строилось новое жильё. Вот нас было в семье восемь человек, так он предложил поставить нам дом, причём мы сами его и спланировали.

И ведь за работу как держались! А доход был – всего ничего. Я зарабатывала 45 рублей, а муж так 28 всего. Ведь интересно было! Каждые выходные – субботники, вместе с директором шли работать с удовольствием. Все с пониманием относились к обязанностям, потому что директор первым заводилой был. Как начальника слушались, при этом любили как отца родного!

Просеку для силовой линии рубили сами. Так ведь все работали, всем заповедником! Никто не отказывался, даже и попытки такой не было! Дисциплину Криницкий держал крепко. Не терпел пьяных на работе. Да и сам не пил. Только вот курил много. Собака ещё у него была большая, какая-то лохматая и очень породистая, так он всё с ней ходил. Очень он животных любил.

Многое из того, что он делал, в его обязанности и не входило, но ведь он не мог не помочь, если кому-то была помощь нужна! Большое уважение к людям было в нём.

Однажды позвал он к себе домой нескольких работников и попросил помочь упаковать в ящики личные вещи. Мы все тогда удивились: никак, Василий Васильевич, уезжать собрались? Прогневили мы Вас чем, природа здешняя надоела или дело разонравилось? Криницкий горько так улыбнулся и сказал: «Нет, с этим всё в порядке. Просто пришла пора мне искать новое место работы. Годы заставляют. Пока я ещё Василий Васильевич Криницкий, надо получить квартиру благоустроенную, где я мог бы в старости жить. А то ведь буду просто пенсионером Криницким, так и полено дров никто не принесёт!

Ну, погрузили мы ящики на катер, в основном с книгами, и уехали они с женой и со старенькой домработницей, которая давно уже с ними жила. А память об этом директоре добрая осталась».

В Москву В.В. уехал из Борка в 1970 г., и, как повествует молва, разминулся с законной наградой. Уже когда он был в столице, на имя директора Дарвинского заповедника был передан для последующего вручения орден Трудового Красного Знамени. За глухарей, и за всё остальное хорошее. Естественно, к этому времени обязанности директора исполнял другой человек. Орден «заблудился», и своего героя в лице В.В. так и не обнаружил. В конце концов, эта награда была вручена, но не Криницкому.

В ГЛАВКЕ

Конечно, в Москву Криницкий поехал не надеясь на авось. Всё было договорено заранее. То, что В.В. был предложен пост начальника отдела заповедников Главприроды МСХ СССР, было весьма логичным продолжением его заповедной карьеры.

Вот как вспоминает о своём знакомстве и работе с В.В. Криницким Ю.Н. Чичекин, длительное время директорствовавший в Березинском ГПЗ, а ныне по просьбе редакции написавший короткие мемуары под названием «В.В. Криницкий был моим наставником и другом» (публикуется в сокращении):

«Наше знакомство с Криницким состоялось в кабинете бывшего в то время начальника Главприроды МСХ СССР Б.Н. Богданова (на всякий случай: автор этого очерка с Б.Н. Богдановым ни в каких родственных отношениях не состоит). Разгорячённый Борис Николаевич, вообще очень экспансивный, на высоких тонах выговаривал мне за то, что я якобы подвёл его своим отказом от перевода в должность директора Кавказского заповедника. «Дискуссия» превратилась в ор, когда в кабинет вошел незнакомый мне лысый пожилой мужчина, и, отдав общее приветствие, сел напротив меня за приставной столик.

Богданов как быстро вскипал, так же быстро и успокаивался. То же было и на этот раз. «Вот, Василий Васильевич, это и есть Чичекин, - представил он меня вошедшему. – А это, Юрий Николаевич, наш начальник отдела заповедников Криницкий. Ну, я побежал, а вы переговорите обо всём. Только имей ввиду, Василий Васильевич, что это, считай, уже не твой директор заповедника, а начальник управления в Киргизии, где два твоих хозяйства». И Богданов быстро ушел по свои м делам, уже при выходе сказав, чтобы мы остались в его кабинете.

Обменявшись с Криницким рукопожатием, мы внимательно присматривались друг к другу. Я смотрел на Криницкого во все глаза. Мне был интересен человек, занявший «моё» место начальника отдела. Так же пристально присматривался ко мне и Криницкий, знавший, что тремя месяцами раньше я отказался от предложенного мне назначения начальником отдела, которым теперь руководил он.

В отличие от темпераментного Богданова, Криницкий был очень уравновешенным, на первый взгляд даже флегматичным человеком. За долгие последующие годы нашего знакомства, переросшего во взаимную дружбу, я ни разу не слышал, чтобы он повышал на кого-нибудь голос, даже в разговоре с провинившимся подчинённым. Он вообще редко проявлял внешние эмоции. Обычно, разговаривая с другими, он смотрел не на собеседника, независимо от занимаемого им поста (то есть не преданными глазами, как положено смотреть на начальника, и не снисходительно, как смотрят на подчинённого), а вниз, на какую-нибудь бумажку, и только время от времени его взгляд на мгновение как будто пронизывал человека, а лаконичные замечания, иногда весьма иронические, показывали, как внимательно он вас слушает. В любой сумбурной дискуссии он умел выделить и вычленить основное, и это основное, переложенное в чёткую форму, убеждало многих оппонентов.

По моему мнению, Криницкий был не только лучшим начальником отдела, а заслуживал, несомненно, более высокого поста даже не в Главприроде, и вообще не в Минсельхозе, руководители которого зачастую были вынуждены лавировать в зависимости от складывающейся конъюнктуры. Он был не чинушей, а настоящим чиновником, в лучшем смысле этого слова.

В то же время он был и весёлым общительным человеком. Он был способен пошутить сам и послушать хорошую шутку, причём не только в узком кругу друзей, но и при более широких застольях. А таких заседаний в Березинском заповеднике, ставшим базой Главприроды для проведения различных конференций, совещаний и семинаров не только по вопросам охраны природы и заповедного дела, а иногда и по другим проблемам, было немало».

О работе В.В. в отделе заповедников и лесоохотничьих хозяйств Главприроды Министерства сельского хозяйства СССР рассказывает Дмитрий Александрович Горин, в бытность В.В. начальником отдела заповедников являвшийся его бессменным заместителем, а после ухода В.В. занявший его место: «Василий Васильевич пришел к нам в Главк в 1970 году. Я в отделе заповедников работал главным специалистом. В первый же день он подошел ко мне и очень деликатно спросил: «Дмитрий Александрович, не будете ли Вы на меня обижены, ведь начальником отдела назначили меня, а это место сейчас по праву должны занять Вы!» Я ответил: «Что вы, Василий Васильевич! Я знаю Вас по многолетней работе в наших заповедниках. У Вас громадный опыт и мне будет чрезвычайно приятно и полезно поработать с Вами вместе». С этого доброжелательного начала и пошла наша совместная работа.





































Период 70-х – начало 80-х г.г. был для нашего заповедного дела чрезвычайно насыщенным и знаменательным. Благодаря энергии, опыту, связям, инициативе В.В., начались серьёзные работы по развитию научных исследований в заповедниках и большие дискуссии в научном мире, связанные с методиками ведения заповедного хозяйствования. Укрепились международные связи. Был проведён первый международный конгресс по биосферным резерватам в Березинском заповеднике в 1981 г., а также первый советско-американский симпозиум по заповедникам. Словом, благодаря В.В. начался широкий международный обмен опытом в области заповедного дела. В тот период советские заповедники вызывали громадный интерес у зарубежных работников сферы охраны природы. Было налажено широкое сотрудничество с Институтом природы, Госкомгидрометом и другими природоохранными структурами.

Работа на территориях была хорошо организована, она была более чёткой и более подкреплённой материально по сравнению с нынешней. Ежегодно проводились балансовые комиссии, в ходе которых руководство заповедников вызывалось в столицу, где рассматривались итоги их работы, давалась оценка деятельности и определялись конкретные задачи на будущий период.

В.В. был очень контактным, он внимательно относился к директорам заповедников, детально вникал в их проблемы. Лично бывал на многих заповедных территориях. Он пользовался огромным авторитетом у руководства министерства, у коллег по международному сотрудничеству, у подчинённых. Работать с ним было приятно и легко. Я у него многое перенял».

В КОНЦЕ ПУТИ

В 1984 году, отдав работе в заповедной системе 37 лет, В.В. перешел работать в лабораторию мониторинга окружающей среды Роскомгидромета и АН СССР. Ему шел уже восьмой десяток лет, и, по существу, это был его уход на пенсию. Здоровье было уже далёко не идеальным, а без этого созидать что-либо было невозможно…

Казалось бы, теперь можно успокоиться, забыть обо всех волнениях, связанных с проблемным миром заповедников. Тем более что политическая обстановка в стране была крайне сложной: началась активная фаза перестройки, и сомнению подвергались все достижения Сложным было и отношение властных структур к заповедникам, а заодно и к только-только появившимся национальным паркам. Но не таков Криницкий! Он продолжает живо интересоваться всеми проблемами заповедного дела. Словом, «держит руку на заповедном пульсе». Вот выдержка из его письма директору Хопёрского государственного природного заповедника А.И. Зобову, написанного в 1986 г.:

«В Агропроме отношения не определились. Заповедники пока остаются в отделе (Главк преобразован в отдел), но подчинённость неясна. Бородин ушел на пенсию, Гольцов освобождён от работы с тяжёлой формулой. Начальника отдела пока нет. Заместителем (он теперь один) и начальником сектора охраны природы назначен Кайдала А.М., бывший секретарь парткома МСХ. Все остальные не определены, но из 54 человек останется 24, и то с учётом перехода из других министерств».

В.В. поддерживает связь со многими директорами заповедников, консультирует их, даёт ценные советы. Процитирую часть ещё одного письма тому же А.И. Зобову, написанного Криницким в январе 1988 г., за год до своей кончины:

«Были очень рады известию о твоей активной деятельности. Мой совет опасаться притаившихся злыдней. Они будут выжидать своего часа. Не исключена возможность нештатных перетрясок. Очевидно, на этой неделе будет опубликовано решение о Комитете. В приложении к нему значатся 33 заповедника, передаваемых непосредственно Комитету, в том числе ХГЗ. Но всё может измениться, положение пока не устойчивое и будет таковым весь год.
























В.В. Криницкий на кордоне Дамчик. Фото Д.В. Бондарева, 1980.

Ты правильно оцениваешь место пятнистого оленя в ХГЗ, он несравним с выхухолью. Однако нельзя забывать, что единственный эффект в работе ХГЗ связан с оленем. Конечно, чужеродный вид, вредит местообитаниям, но экономические показатели безупречны, пока по крайней мере. Уничтожить этого оленя я бы не рискнул. Вероятно, стоило бы подумать о проведении в ХГЗ научного симпозиума Итоги акклиматизации пятнистого оленя в лесостепной зоне РСФСР и перспективы использования его запасов» - это условное название. Материалы есть, но докладчиками из НИИ не увлекайся, привлеки практикантов из охотничьих хозяйств. Потом виднее будет.

В прошлом году побывал в ВГЗ, Приокско-Террасном заповеднике, ЦГЗ и Переславском хозяйстве. Пока работаю, в этом году стукнет 75 лет – это не очень мало».

Да уж, молодость прошла, и с этим фактом приходилось считаться. Умер В.В. неожиданно. 25 декабря 1988 г., возвращаясь с работы, вдруг упал на улице возле своего дома. Подняться он уже не смог. Случился обширный инфаркт.

Коллеги, специалисты и те, кто всерьёз интересуется историей заповедного дела, по-разному оценивают вклад В.В. в развитие заповедной системы. Конъюнктурный демагог, партийный функционер, случайный для системы человек - есть и такие оценки. И всё же в памяти многих В.В. останется иным – деятельным, талантливым администратором, человечным и мудрым руководителем.

В своём фундаментальном труде «Историография российских заповедников» Ф.Р. Штильмарк так оценивает вклад В.В. Криницкого в развитие заповедной системы страны:

«В.В. Криницкий был очень удачной фигурой для Главприроды. Базируясь на принципах «заповедного хозяйства» и считая, что невмешательство человека в заповедную природу может привести только к появлению «эталонов деградации» (по его же выражению), он вместе с тем старался соблюсти интересы науки, проявлял подлинную заботу об учёных, стремился им помочь, сдерживая ретивых администраторов-директоров, вообще, был по натуре дипломатом и мастером деловых интриг. Он очень рьяно взялся за дело, разработав большой «пакет» служебной документации: индивидуальное положение и научные профили каждого заповедника МСХ СССР, типовые должностные инструкции сотрудников научных отделов, положение о научном фонде, об Учёном Совете, инструкции о планировании и отчётности по научно-исследовательской деятельности, схемы составления научных программ и отчётов и т.д. Надо сказать, что пробить через мощные союзные и республиканские комитеты вопросы финансирования, снабжения и строительства в заповедниках было очень сложно».

Евгений БОГДАНОВ

Использованы материалы:1.Архивы Астраханского ГПЗ;2.Архивы Дарвинского ГПЗ;3.Личные архивы Д.А. Горина, А.И. Зобова;4.Ю.Н. Чичекин, «В.В. Криницкий был моим наставником и другом». Воспоминания. Рукопись.5.«Ranger Rick’s nature magazine», 10/1978 г., Washington;6.Ирина Филус, «История – взгляд изнутри». /Сайт Алтайского ГПЗ/;7.В.В. Дёжкин, Ю.П. Лихацкий, «Легенды и были Усманского бора». Рукопись.8.Ф.Р. Штильмарк, «Историография российских заповедников», М., ТОО «Логата», 1996.
Статья опубликована в газете "Заповедные острова", №12. - декабрь 2005.